Но Змей родится снова? [Убить Змея] - Валерий Вайнин

— Ты был в моем сне, я видела. Мы надрали этому уроду задницу.

— Да, мой маленький, — Глеб целовал ее лицо и гладил волосы, — но так легко он не отделается. Спи, мой хороший.

— Ага… — зевнула Даша, — только ты не уходи из моих снов.

Глава седьмая

Утром, когда Глеб собирался в школу, а Даша спала, позвонил Такэру. Чтобы не разбудить обессиленную от кошмаров Дашу, Глеб закрылся с телефоном на кухне.

Голос Такэру звучал бодро, если не сказать радостно.

— Глеб-сан, брат разрешил мне вам помогать, — проговорил юноша по-русски. — Вы позволите мне вновь к вам присоединиться?

Губы Глеба сами собой расползлись в улыбку.

— Конечно, Такэру. Ничего другого от твоего брата я и не ожидал. Думаю, за неделю мы с нашим делом управимся.

— Я в вашем распоряжении, сэнсей. Но Сато-сан… Не знаю, смею ли я просить… — теперь Такэру мучительно подбирал слова, — и все же я хочу быть уверен, что…

— Твой брат не пострадает, — пришел ему на выручку Глеб, — если покинет стан врага. Он должен сделать выбор, иного пути нет.

После короткого молчания Такэру сказал:

— Сердце его уже сделало выбор. Ему лишь осталось в нем укрепиться. Я помогу брату.

У Глеба невольно вырвалось:

— Как же ты повзрослел, мальчик.

— Да, сэнсей, — ответил Такэру, — я уже не тот сопливый негодяй, которого шесть лет назад вы спасли в притоне и обучили каратэ. Не стану вас задерживать, Глеб-сан. На небе ни облачка, день обещает быть солнечным и удачным. Вы знаете, где меня найти.

Глеб, улыбаясь, смотрел на трубку, из которой доносились частые гудки. Время, однако, поджимало. И все же Глеб успел приготовить и съесть овсянку. Когда он мыл посуду, на кухню вошла Даша, голая, растрепанная и прекрасная. Она произнесла сердитым голосом:

— Не смей уходить из моих снов.

Глеб чмокнул ее в щеку.

— Я только в школу.

— Какая, на фиг, школа?! — подбоченилась Даша. — Тут, понимаешь, нечисть прет из всех щелей! Как, понимаешь, тараканы! А ему, видите ли, в школу!.. Может, правда отпуск возьмешь, а? Как Илюшка.

Глеб снял куртку с вешалки.

— Какой отпуск в разгар учебного года? Даш, брось. Где они впопыхах другого француза найдут?

Даша вздохнула.

— А со Змеем кто воевать будет? Пушкин?

— Змея и так уделаю. Без отрыва от производства.

Даша нахмурилась вдруг и помрачнела.

— Мы тут с тобой, как два жизнерадостных идиота. А этой ночью, между прочим…

— Плакать нам, что ли? — Глеб застегнул куртку.

— …этой ночью я только и ощутила, во что вляпалась. Стоит лишь вспомнить, — Дашу передернуло, — вообще спать расхочется.

— Умойся, оденься и ничего не бойся, — посоветовал Глеб.

— Я за тебя боюсь, дурак.

Глеб шаркнул ногой:

— Тронут. Опаздываю, Даш. Лёнька с Гулькой ждут.

Даша крикнула ему вслед:

— Я тоже хочу к Лёньке с Гулькой!

Но дверь захлопнулась, и Даша притопнула в досаде. Затем, как послушная девочка, умылась, оделась и почти не боялась. При солнечном-то свете. Потом позавтракала и прилегла на диван с «Доктором Фаустусом». Однако история композитора, который заразился сифилисом и в бреду вел философские диспуты с Дьяволом, при всем уважении к Томасу Манну, вызывала у Даши лишь скуку. И от этой самой скуки она, отложив книгу, позвонила к себе в контору — в бюро технических переводов.

Трубку сняла бухгалтер Римма.

— О, Дарья! — обрадовалась она. — Ты куда пропала? Я тут тебе звонила на днях…

— Пропала, не пропала, — прервала ее Даша, — все равно ведь вы мне работы не даете. Или что-то наклевывается?

— У нас всю дорогу наклевывается, — хихикнула бухгалтерша, — только не проклюнется никак. У Савельича… Даш, ей-богу, у него климакс. Все с этой новенькой, с Кузнецовой, воюет. Посмотрела бы на старого кобеля.

Даша пожалела уже, что позвонила, и прикидывала в уме, как бы приличней закруглиться.

— Ты чего там расчирикалась? — осведомилась она. — Рядом никого, что ли?

— Ага, я в гордом одиночестве. Новенькая эта, Кузнецова, раньше обеда вообще не является, а Савельич… Нет, Даш, серьезно: у него климакс. Он прямо как змей на людей бросается. Мангуста на него нет. С утра приносит мне платежку и наезжает: «Имейте в виду, Римма…»

— Погоди, Рим, — перебила Даша. — Что там еще за мангуст? Что за змей?

— Легенда есть такая, на днях прочла. Змей — это человек, в котором воплотился Дьявол: точь-в-точь наш Савельич. А Мангуст вроде воплощение ангела. И вот, значит, он с этим Змеем сражается, только в нашем бюро что-то его не видать. Так на чем я остановилась? Приносит мне этот Змей платежку и говорит: «Имейте в виду, Римма…»

— Рим, как ты об этой легенде узнала? Прямо жутко интересно!

— В книжке прочла. Так и называется «Легенда о Мангустах и Змеях». Верка моя из библиотеки притащила. Не перебивай, Дарья, дай досказать!

— Рим, а кто автор, не помнишь?

— Авторов я вообще не запоминаю. Вот же привязалась. «Имейте в виду, Римма, — говорит, — если вы не проведете это вчерашним числом…»

— Ой, Рим, у меня молоко убегает! Пока! — Даша дала отбой, руки у нее дрожали.

Минут десять она затравленно металась по комнате. Затем спешно стала переодеваться. Облачившись в джинсы, водолазку и сапоги, она собрала волосы в «хвост», черкнула Глебу записку и с курткой под мышкой выбежала из квартиры. Мчась по лестнице вниз, Даша натянула на себя куртку. Дрожь в руках не прекращалась. Перед выходом из подъезда она осторожно огляделась. Никого и ничего подозрительного вроде не наблюдалось. И Даша быстро зашагала к автобусной остановке.

Конечно же, она не могла заметить профессионального снайпера, который вот уже четвертый день караулил ее на чердаке дома напротив. Зато снайпер мигом опознал ее по фотографии. «Ништяк, — обрадовался он. — Через час получу остальные бабки». Пока Даша, озираясь, выходила из подъезда, киллер приоткрыл окно и поймал «объект» в оптический прицел винтовки. Киллер был крупным мужчиной, одетым в темные брюки и свитер. Без всяких эмоций, плавно и бережно, нажал он на спусковой крючок…

И вечером крутые спецы из МУРа, что называется, чесали репу над свежим трупом на чердаке. Такого спецы не только еще никогда не видели, но даже вообразить себе не могли: пуля, выпущенная из снайперской винтовки, угодила в лоб самому снайперу. Баллистическая экспертиза и здравый смысл вступили здесь в такое противоречие, что… Примирить их можно было, только закрыв дело с пометкой «криминальные разборки». Должны же быть в сумасшедшем этом мире и у работников уголовного розыска хоть какие-то отдушины.